Октябрь, 1936.
Лектор умолк на полуслове, когда двое в чёрном вошли в аудиторию. Один остался у двери, второй, в чине шарфюрера, быстро подошёл к кафедре и протянул пожилому профессору какую-то бумагу. Потом обвёл взглядом нас, явно кого-то выискивая.
"Рихард Фальтермайер, встать. Вы пойдёте с нами".
Я не очень удивился, услышав своё имя. Ещё два дня назад я получил срочную телеграмму от матери о том, что отец арестован. Стоило удивиться скорее тому, что они пришли только сейчас.
Пока мы шли по гулким пустым коридорам академии, я смотрел на закрытые двери, за которыми продолжались занятия и думал, что, возможно, вижу это всё в последний раз.
Двор был залит по-летнему ярким солнечным светом. Берлин наслаждался последним теплом в уходящем году. У выхода из корпуса нас ждала машина. За рулём курил, хмуро глядя по сторонам, ещё один чёрный.
Поток сознания в комментах.